Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

— По этому вопросу ко мне? — ректор показал на лицо Фролова и удивленно поднял брови, — молодой человек, я вообще-то ректор ВУЗа, доктор наук… если на вас напали, это вам в полицию…

— Я… нет, я именно к вам, — пробормотал Фролов, — я в полицию идти боюсь. Я сейчас все объясню…

— Ну, что ж, присаживайтесь, попробую вам помочь, если это вообще в моей компетенции, — Сергей Анатольевич все еще был крайне удивлен. Он сел в свое кресло напротив Фролова и посмотрел на него, — я вас слушаю…

— Понимаете, меня зовут Дмитрий Фролов, я — студент вашего ВУЗа и кандидат в президенты профсоюзной организации, — начал Дмитрий, глядя куда-то в стол.

— Активист, это хорошо, — оценил ректор, — активисты ВУЗу нужны, особенно, если они настоящие, а не где-то там, за поблажки в учебе. Так я вас слушаю, в чем ваша проблема?

— Понимаете… — Фролов посмотрел на ректора исподлобья и, собравшись с силами, выдал, — мне угрожали. Требовали снять кандидатуру с предвыборной гонки. А когда я отказался…

— Так вот оно что! — Сергей Анатольевич перебил, — Дмитрий, я обещаю вам анонимность, если вы кого-то боитесь, только скажите, кто из студентов вам угрожал, и кто вас избил, и завтра же они не будут учиться в нашем университете! Нет, это же надо! Вы правильно сделали, что пришли ко мне, не думай, Дмитрий, что это стукачество или что-то подобное, беспредела в ВУЗе допускать нельзя. Ну, я им устрою! Так кто?

Ректор выжидающе смотрел на Фролова. Тот выдержал небольшую паузу, все-таки было очень страшно а затем, собрав остатки храбрости, выдал:

— Селиверстов Олег Васильевич. Это он сделал…

Дмитрий вновь опустил взгляд, ожидая уже чего угодно. Ректор изумленно округлил глаза и откинулся на спинку кресла. Некоторое время в кабинете висела гробовая тишина. Затем Сергей Анатольевич спросил:

— Селиверстов? Проректор по воспитательной работе и социальным вопросам? Ты хочешь сказать, что тебя избил проректор?! Это очень серьезное обвинение, Фролов! Ты уверен, что тебе не показалось? — он во все глаза смотрел на Дмитрия. Тот глубоко вдохнул и, не поворачиваясь к ректору, продолжил:

— Я и сам бы не поверил, я понимаю, что вы мне не верите. Но все произошло именно так, Сергей Анатольевич. Понимаете, он и раньше мне угрожал… он лоббирует на это место другого студента моего факультета. Стаса Удалова. Он вызывал меня к себе и требовал отказаться от выборов, вы можете проверить, секретарша видела, другие люди видели, как я к нему приходил… — на секунду Фролов замолчал и покосился на ректора. Тот сидел и напряженно слушал. Фролов продолжал: — понимаете, когда он начал угрожать, я очень испугался. Я знал, что мне никто не поверит и стал записывать разговоры с ним. Вот…

С этими словами Дмитрий выложил на стол телефон и включил ту самую запись, которую накануне ночью давал прослушать Петровскому. Сергей Анатольевич слушал, и с каждой секундой его глаза наливались кровью. Наконец, запись оборвалась.

— А дальше… — Фролов шумно сглотнул, — дальше он… он ударил меня. А потом еще раз. И еще… я не знал, что делать, он же проректор. Я не знаю, к кому мне обратиться, я боюсь идти в полицию, поэтому я пришел к вам. Не знаю даже, зачем я все это рассказываю, я просто боюсь…

Фролов опустил голову, изображая крайнее смирение и отчаяние. Ректор барабанил пальцами по столу. Через некоторое время он тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Дмитрия.

— Родителям это рассказывал? — уточнил он.

— Нет… — прошептал Фролов, — побоялся…

— Понятно. Ты молодец, что пошел не в полицию, а ко мне, — Сергей Анатольевич наклонился к Дмитрию и понизил голос почти до шепота, — Дима, а что, если я попрошу тебя не давать этой истории ход и никому не рассказывать о том, что случилось на самом деле? И уж тем более не писать заявление в полицию? Нет, я понимаю, как для тебя это звучит, и каково тебе сейчас! — он поднял руку, — но Дима! Очень тебя прошу, войди и ты в мое положение! Если все, что ты говоришь — правда, ты представляешь, какой это удар по репутации ВУЗа? Прошу, просто пойми меня и не думай, что такой урод и просто своих защищаю! Скажи, если я пообещаю тебе, что во всем разберусь, а Селиверстов больше на пушечный выстрел к тебе не подойдет и, даю слово, если твои слова подтвердятся, будет наказан, мы сможем оставить этот разговор в этих стенах?

Сергей Анатольевич с надеждой смотрел на Фролова. Похоже, он поверил. Нужно было как можно скорее прекращать разговор и уходить. Только не слишком резко и не показывать радости, что удалось…

— Я… я просто хочу, чтобы мне перестали угрожать, — тихо произнес он, — вот и все…

— Я тебя понял, Дима, — решительно сказал Сергей Анатольевич, — я все понял. Обещаю тебе, что никто тебя не тронет. И… и на мою поддержку ты тоже всегда можешь рассчитывать. Об одном прошу, Фролов! Пожалуйста, никому не рассказывай, что произошло, хорошо?

— Обещаю, Сергей Анатольевич! — выдохнул Фролов, — спасибо вам. Спасибо большое. Я просто очень боюсь, я хочу здесь учиться и приносить пользу… — добавил он после секундной паузы.

— Будешь, я тебе слово даю! — заверил ректор, — ладно, Дима, мы друг друга услышали и поняли. Сейчас иди. Если будет нужно, я тебя вызову.

— Спасибо! — пробормотал Фролов и быстро исчез за дверью.

***

— Ну как? — спросил Петровский, чуть наклонив голову.

— Страшно, Костя… страшно до чертиков! — выдохнул Фролов, вжимаясь в спинку автомобильного кресла, — сидеть там, внаглую врать… я думал, сдохну!

— Я не об этом спросил! — Петровский криво ухмыльнулся, — ректор что тебе сказал?

— Обещал разобраться, — недовольно пробурчал Фролов, — Костян, ты вообще понимаешь, что когда он разберется и обман раскроется, мне конец?! Хана! — выкрикнул он срывающимся голосом.

— Ничего не будет! — с циничной усмешкой заверил Петровский, — ты, главное сам на какой-то период времени поверь, что это Селиверстов тебя отоварил! — он кивнул на лицо приятеля.

— Как у тебя все просто… — проговорил Фролов сквозь зубы, глядя на Петровского с дикой злобой.

— А в жизни вообще все просто, просто люди любят все усложнять! — тот не переставал ухмыляться, — говорю тебе, этого типа вызовут, у него кулаки в мясо разбиты, парни постарались… у тебя вся рожа разукрашена! Сидишь в кабинете у ректора, трясешься… какие еще нужны факты? Это если бы ты в ментовку пошел, разбирались бы досконально, а тут… — Петровский отмахнулся, — ректор — мужик принципиальный, но и бучу вокруг всего этого крутить не станет. Видел, кстати, на чем ездит? — Петровский прищурился.

— «Форд», вроде… — задумчиво ответил Фролов, — но реальный такой…

— Квартиру бы поставил, кредитный! — Петровский презрительно фыркнул, — а все остальные? «Мерины», «бимеры», «авдотьи»? Говорю,